Она еще раз ласково пощекотала Элли за щечку и ушла, пообещав быть на связи.

– Что ж, по-моему, все прошло хорошо. – Дейзи вернулась в холл, решив, что имеет право на слова благодарности.

– Правильно она сказала: городу нужен бизнес.

– И все же я рада, что она одобрила планы.

– Если вы сделали свою работу хорошо, значит не было причин их не одобрить. И мне пора возвращаться в Лондон. В пять у меня совещание. Когда рабочие должны приступить?

Было в этом здоровяке что-то пугающее. Дейзи невольно сжалась, когда он прошел мимо нее к двери.

– Сантехники придут во вторник, а строители начнут передвигать кухонную стену через два дня.

– Хорошо. Держите меня в курсе. Загляну к вам на следующей неделе. А пока вам необходимо решить проблему с няней. Я не могу позволить вам возиться с ребенком, если это мешает делу. – Он глянул вниз. – Кстати, у вас из-под джемпера торчит туалетная бумага.

Он не попрощался. Зато, когда уходил, прикрыл за собой дверь осторожно.

В Уэйбридже для нее всегда найдется место. Она не должна об этом забывать, сказала ей сестра по телефону. Уже раза три. Она явно думала, что Дейзи сошла с ума, раз потащила свою маленькую дочку в какую-то старую развалюху, продуваемую сквозняками, на море, когда могла бы жить в лучшей комнате, с центральным отоплением и дополнительным бонусом в виде бесплатного присмотра за ребенком. Но она должна была разобраться со своими проблемами по-своему. Хорошо хоть Джулия это понимала.

– Хотя бы знай, что я всегда здесь, чтобы собрать осколки.

– Я больше не разваливаюсь на осколки. Со мной все в порядке. – В голосе Дейзи звучало больше уверенности, чем было в душе.

– Калории считаешь?

– Нет. И физкультурой не занимаюсь. Укладку феном тоже не делаю. Я слишком занята.

– Занята? Это хорошо. Полезно для мозга. А что наш Алый Первоцвет? [17] Дал о себе знать?

– Нет. – Она уже давно не звонила его матери. Чтобы не смущать ни ее, ни себя.

– Я помню, ты этого не хотела, но я все-таки нашла телефон службы, добывающей алименты на детей. Воспользуешься, когда будешь готова.

– Джулия…

– Если он захотел поиграть в игры больших мальчиков, то пусть отвечает за последствия. Послушай, я ни на чем не настаиваю. Просто сообщаю, что у меня есть телефон. Когда будешь готова. И свободная комната. Они здесь, ждут тебя.

Дейзи везла коляску с Элли по тропе вдоль берега, пыхтя четвертой сигаретой за утро. Джулия не верила, что ее ждет успех. Сестра думала, что она возьмется за проект, затем признается, что он слишком велик, откажется от всего и вернется домой. Ничего удивительного, учитывая, в каком состоянии нашла ее Джулия. К тому же, нужно признаться, последние несколько дней Уэйбридж начал казаться даже привлекательным. Сантехники не появились во вторник, как обещали, сославшись на несколько аварий. Строители начали сносить кухонную стену, но поддерживающую стальную балку до сих пор не завезли, поэтому, прорубив дыру размером с автомобиль, они остановили работы, «чтобы, не дай бог, чего не случилось». В эту минуту они сидели на террасе, наслаждались весенним солнышком и делали ставки на победу в Челтенхэмском золотом кубке. Когда же она поинтересовалась, не займутся ли они чем-то другим, рабочие расшумелись насчет правил безопасности и стандартных двутавровых профилей. Она стиснула зубы, чтобы не расплакаться, и постаралась не думать, насколько все могло быть по-другому, если бы с ними имел дело Даниель. Наконец, проведя почти все утро на телефоне в спорах с различными поставщиками, она решилась выйти подышать свежим воздухом. А заодно пополнить запасы чая. Учитывая, что она якобы стоит во главе проекта, фразу «мне с молоком и двумя кусочками сахара» ей приходилось выслушивать гораздо чаще, чем можно было предположить.

Жаль, что работа не спорилась, ведь, по правде говоря, если бы не эти неприятности с «Аркадией», в это утро она могла бы чувствовать себя почти прекрасно. Сама природа, казалось, вступила в заговор, чтобы заставить ее воспрянуть духом. Небесно-голубое море слилось с таким же небом, весенние нарциссы весело кивали ей вдоль дорожек, а тихий ветерок намекал, что грядет лето. Элли повизгивала и гукала на чаек, носившихся перед ними в надежде, что из коляски вылетит кусочек сухарика. Щечки ребенка на свежем воздухе порозовели, как яблочки. («Обветрились», – неодобрительно высказалась миссис Бернард.) И город выглядел веселее, в основном благодаря торговым лоткам, занявшим маленькую площадь, – их полосатые навесы и заваленные товарами прилавки привнесли так необходимый этому месту намек на жизнь и цвет.

– Элли, – сказала она, – сегодня мамочка может себе позволить потратиться и сварить картофель в мундире.

Она давно отказалась от блюд для микроволновки и теперь питалась хлебом с маслом или доедала за Элли детское питание из баночек. Довольно часто ей не хватало сил даже на это, и она проваливалась в сон, едва присев на диван, а потом просыпалась в пять от мучительного голода.

У прилавка зеленщика она задержалась, запаслась морковкой, чтобы сделать пюре для Элли, и фруктами для себя. Фрукты ведь готовить не нужно. Когда она забирала сдачу, кто-то постучал ее по плечу.

– Вы та девушка, что орудует в доме актрисы?

– Что, простите?

Дейзи очнулась от мыслей о здоровом питании и увидела перед собой женщину средних лет в стеганой зеленой куртке, какие предпочитают владельцы лошадей, и бордовой фетровой шляпе, низко надвинутой на лоб. Менее заурядную часть ее туалета составляли темно-красные гетры и крепкие прогулочные ботинки. А еще она, как и ее довольно облезлого вида овчарка, стояла слишком близко.

– С виллы «Аркадия»? Та самая, что разносит ее по кирпичикам?

Говорила она достаточно агрессивно, чтобы привлечь внимание нескольких прохожих. Люди начали оборачиваться из любопытства, замерев у прилавков, где выбирали товар.

– Я ничего не «разношу по кирпичикам». Что касается первого вопроса, то да, я дизайнер и работаю на вилле «Аркадия».

– Это правда, что вы собираетесь устроить там бар? Привлечь всякую шушеру из Лондона?

– Бар там действительно будет, но ничего не могу сказать про ожидаемую клиентуру, потому что я отвечаю только за интерьер.

Лицо женщины с каждой секундой все больше багровело. А голос звучал громко, – видимо, она была из тех, кто любит быть услышанным. Ее собака, на которую никто не обращал внимания, подвигала свой нос все ближе к Дейзи, обнюхивая ей пах. Дейзи незаметно махнула рукой, чтобы отогнать псину, но та упрямо смотрела на нее своими пустыми желтыми глазами и придвинула нос еще ближе.

– Я Сильвия Роуан. Владелица «Ривьеры». И считаю своим долгом сообщить вам, что нам не нужен еще один отель. Тем более что туда будут съезжаться всевозможные нежелательные элементы.

– Я, право, не думаю…

– Наш город не такой. Вы-то этого не знаете, но мы все много трудились, чтобы сделать этот городок особым.

– Может быть, он и особый, но вряд ли вы защищаете что-то святое.

Теперь ближе подошли по крайней мере еще четверо и ждали, чем закончится дело. Дейзи почувствовала себя уязвимой, ведь в коляске лежала дочка, и от этого стала очень агрессивной.

– Все работы, которые мы выполняем в отеле, согласованы с комитетом по строительству. И любой бар, несомненно, получит одобрение соответствующих властей. А теперь прошу меня простить…

– Вы все-таки не поняли.

Сильвия Роуан встала перед коляской так, что Дейзи оставалось либо объехать ее через растущую толпу зевак, либо переехать. Псина разглядывала ее пах то ли с энтузиазмом, то ли с недобрыми намерениями.

– Я всю жизнь прожила в этом городе, и все мы боролись за то, чтобы сохранить здесь определенные стандарты, – вопила Сильвия Роуан, размахивая перед Дейзи своим кошельком. – В том числе, в отличие от многих других курортов, не позволять бесчисленным барам и кафе заполонять побережье. Вот почему здесь приятное место для всех – и постоянных жителей, и тех, кто приезжает отдохнуть.