– Все в порядке, миссис Бернард?

– Отлично, спасибо, Тэсс. Моя дочь пытается сунуть нос в дела «Аркадии».

Тэсс улыбнулась:

– Знаешь, Камилла, не нужно тебе туда лезть. Тут затевается целая битва по поводу этого отеля. Утром заходила Сильвия Роуан и долго орала. «Во времена Ассоциации гостиниц такого ни за что бы не случилось», – передразнила она Сильвию.

Камилла убрала крем обратно на полку и закрыла дверцу шкафа.

– Тем более надо проявить к девушке сочувствие. А то она, бедняжка, даже не представляет, во что ввязалась.

Миссис Бернард раздраженно покачала головой:

– Так и быть. Съездим в воскресенье. Я предупрежу девушку, чтобы готовилась к вторжению.

– Хорошо. Но ты должна взять с собой папу. Ему интересно посмотреть, что там делается.

– Еще бы.

– А что такое?

– Он решил, что, раз теперь дом продан, я буду проводить все время с ним.

В результате приехали все. Бернарды в полном составе, как весело заметил отец Камиллы, выгружая пассажиров из своего любимого «ягуара» на гравийную дорожку.

– Знаете, что я вам скажу, ребята, я даже не помню, когда мы все вместе выезжали в последний раз.

Дейзи, стоя на пороге в своей лучшей рубашке и прижимая Элли к боку, с интересом разглядывала мистера Бернарда. Миссис Бернард всегда казалась ей особой, предпочитавшей одиночество, поэтому теперь она с трудом представляла, как уживаются эти два совершенно разных человека. Добродушный, мягкий мужчина с виноватым взглядом и огромными ручищами был, как всегда по выходным, одет в рубашку с галстуком и до блеска начищенные туфли. Позже он поделится с ней, что о мужчине можно судить по тому, как блестят его туфли. В первый раз, когда он увидел Хэла, тот был обут в коричневую замшу, и будущий тесть решил, что перед ним коммунист. Или гей.

– На крестины Кейти, – ответила Камилла, придерживая заднюю дверцу машины, откуда выкатились Кейти и Ролло. Она махнула в сторону дома. – Привет. Я Камилла Хаттон.

– Тот раз не считается, – сказал Хэл. – Вряд ли это была вылазка.

– А я ничего не помню, – сказала Кейти.

– На День матери три года назад, когда мы возили всех женщин в ресторан Холстеда… Какой он был?

– Безумно дорогой.

– Спасибо, теща. Французский, кажется?

– Единственное, что было там французского, – запах сточных труб. Я привезла пирожные. Не хотела доставлять вам лишние хлопоты. – Миссис Бернард протянула Дейзи коробку, которую везла всю дорогу на коленях, а взамен забрала у нее покорную Элли.

– Как чудесно, – сказала Дейзи, начиная чувствовать себя невидимкой. – Спасибо.

– Мы прекрасно провели время, – сказал мистер Бернард, тепло пожимая Дейзи руку. – Я взял себе стейк au poivre. До сих пор не могу забыть его вкус. А Кейти заказала морепродукты. Так, милая?

– Не знаю, – ответила Кейти. – А у вас и правда нет телика?

– Теперь нет. А вы тот человек, который подсказал мне дорогу, – произнесла Дейзи, когда подошел Хэл.

– Хэл Хаттон. С Кейти вы уже знакомы. – Он выглядел моложе, спокойнее, чем в тот раз. – Спасибо, что согласились принять нас. Я слышал, время вас поджимает. – Он отступил на шаг назад. – Боже, я не видел этот дом много лет.

– Несколько стен внутри пробили насквозь, и кое-какие мелкие спальни превратились в ванные комнаты, – сообщила миссис Бернард, проследив за его взглядом. – Видимо, сегодня всем нужны номера с ванными.

– Хотите пройти через дом? – предложила Дейзи. – Я нашла пару стульев и выставила их на террасу, раз сегодня такой хороший день. Но можем посидеть и внутри, если хотите. Только не споткнитесь о строительный мусор.

Она придержала дверь и только тогда поняла, что светловолосая женщина не видит. И собака ее совсем не была похожа на поводыря: она не носила ни рамки, ни шлейки, за которую бы держалась хозяйка, зато оглянулась, словно подстраиваясь под ее шаг, а потом, когда Камилла направилась к двери, муж тут же взял ее за локоть, незаметно убрав руку, как только она поднялась на первую ступеньку.

– Идите прямо, хотя, наверное, вы это знаете, – сказала Дейзи, чуть смущаясь.

– О боже, нет, – ответила Камилла, поворачиваясь к ней лицом. У нее были ясные голубые глаза, быть может чуть глубже посаженные, чем у обычного человека. – Это всегда был мамин дом. Нам, по сути, тут нечего было делать.

Она отнюдь не походила на слепую. Хотя Дейзи не имела ясного представления, как выглядят слепые люди, поскольку никогда с ними близко не сталкивалась. Она лишь представляла, что они одеваются как-то неряшливо, безвкусно. Возможно, страдают от лишнего веса. И разумеется, не носят дизайнерские джинсы, не употребляют косметику, а талия у них не равна половине размера бюста.

– Разве вы не приезжали сюда часто в детстве?

– Хэл! – выкрикнула Камилла. – Кейти с тобой? – Она помолчала. – Мы иногда сюда приезжали. Думаю, мама очень боялась, что я подойду слишком близко к краю обрыва.

– Понимаю. – Дейзи не знала, что еще сказать.

Камилла остановилась:

– Она вам не говорила, что я слепая?

– Нет, не говорила.

– Моя мама не склонна откровенничать. Но, наверное, вы уже сами заметили.

Дейзи постояла немного, разглядывая гладкую, слегка смуглую кожу, шапку светлых волос. Рука ее невольно потянулась к собственным волосам.

– Хотите… Вам нужно ощупать мое лицо?

Камилла весело расхохоталась:

– Боже, нет. Терпеть не могу ощупывать лица. Если я не на работе, конечно. – Она протянула руку, робко дотронулась до локтя Дейзи. – Вам нечего опасаться, Дейзи. Я не испытываю ни малейшего желания касаться чьих-либо лиц. Особенно бородатых. Не выношу бороды – меня от них бросает в дрожь. Всегда кажется, что я обнаружу в них еду. Так что, папе наконец удалось оторваться от своей машины хотя бы на две минуты? Он стал просто одержим ею, уйдя на пенсию, – призналась она. – А еще бриджем. И гольфом. Папочка любит свои увлечения.

Они вышли на террасу. Хэл повел жену к стулу, а Дейзи наблюдала за ними, испытывая острую зависть. Ей так не хватало защитника.

– Когда-то это был красивый дом, правда, дорогая? – Мистер Бернард спрятал ключи от машины в карман и повернулся, чтобы взглянуть на жену, на его лице мелькнуло странное выражение.

– Никто так никогда не считал. – Миссис Бернард пожала плечами. – Пока он не начал меняться.

– Мне всегда казалось, что здесь не хватает араукарии чилийской.

Дейзи заметила, что Бернарды быстро переглянулись, после чего последовала неловкая пауза.

– Ну и как вам нравится Мерхем? – спросил Хэл.

Воспитанная в семье, не столько разбитой, сколько безвозвратно сломленной тяжелой утратой, Дейзи машинально считала, что все остальные семьи похожи на Винеров. Даниель говорил ей об этом не раз, когда она поражалась, попадая на семейные сборища его родственников, где шумные споры и кипящие страсти вспыхивали не реже, чем барбекю. И все же ей не удавалось наблюдать за ними хладнокровно: она невольно пыталась подстроиться, стать своей, подключиться к общей семейной истории. Она отказывалась верить, что большая семья может означать что-нибудь другое, кроме душевного покоя.

Бернарды и Хаттоны, однако, общались с какой-то нарочитой веселостью, словно чувствуя необходимость постоянно подтверждать свой статус семейства и говорить при этом только о хорошем. Им все нравилось: и погода, и окружающие виды, и наряды друг друга, и ласковые семейные прозвища, и общие шутки. За исключением миссис Бернард, которая отмахивалась от любых сантиментов с решительностью гигиениста, прихлопывающего муху. Точно так, как День матери запомнился по зловонию сточных труб, так и все прочие воспоминания сопровождались колкостями с ее стороны, частично смягченными остроумием. Если кто-то говорил о красоте бесконечного пляжа, она тут же заявляла в ответ, что отдыхающие теперь предпочитают другие места и винить их в этом нельзя. Блестящая новая семейная машина имела такой плавный ход, что ее укачивало. Хозяйка салона, где работала Камилла, была «старой перечницей». Исключение она делала только для Кейти, которой явно гордилась, и для «Аркадии», о которой, как ни странно, мистер Бернард вообще не желал говорить.