– Где ты живешь?

– У брата. У Пола.

Она кивнула.

Он не сводил глаз с ее лица, со встревоженных, моргающих глаз. Тусклый свет не скрывал глубокие морщины под ними.

– Не думал, что ты здесь живешь, – сказал он. – Мама почему-то решила, что ты поселилась у кого-то в городе.

– У кого это, интересно? – резко спросила она, едва сдерживая гнев. – Мне пришлось оставить квартиру.

– Я съездил туда, – сказал он. – Там теперь живут другие люди.

– Ну да, мне было не по силам оплачивать аренду.

– На счете оставались деньги, Дейз.

– Их все равно не хватило бы на то время, что ты отсутствовал. К тому же мистер Спрингфилд неожиданно поднял цену.

Даниель покорно склонил голову.

– Ты хорошо выглядишь, – произнес он с надеждой.

Она вытянула ноги, стерла с коленки засохшее пятнышко крови.

– Во всяком случае, лучше, чем тогда, когда ты ушел. Впрочем, в то время я еще не успела оправиться от родов.

Наступила продолжительная, напряженная тишина.

Она смотрела на его густую темную шевелюру и думала, как часто плакала, проснувшись по утрам и не обнаружив ее на подушке. Каково это было – запустить в нее всю пятерню. Но сейчас она не испытывала острой потребности коснуться его волос. Она испытывала только холодную ярость. А под ней, свернувшись, лежал страх, что он снова уйдет.

– Прости, Дейз, – сказал он. – Я… Я не знаю, что со мной случилось. – Он пересел на край стула, словно собираясь начать речь. – Я принимаю антидепрессанты. Они помогают немного, я хотя бы больше не чувствую полной безнадежности, как раньше. Но я не хотел бы к ним привыкать. Не хочется стать от них зависимым. – Он сделал глоток вина. – А еще я ходил к психотерапевту. Недолго. Она была немного с деревенской придурью. – Он посмотрел на Дейзи, стараясь понять, как она примет старую общую шутку.

– Так что она тебе сказала? Насчет тебя, я имею в виду.

– Там было немного не так. Она задавала мне вопросы и ожидала, что я сам найду на них ответы.

– Неплохой способ зарабатывать на жизнь. Ну и как, находил?

– На некоторые. – Он не стал уточнять.

Дейзи слишком устала, чтобы выяснять, что это могло значить.

– Ну ладно. Переночуешь сегодня?

– Если позволишь.

Она еще раз сильно затянулась сигаретой и выпустила дым.

– Не знаю, что тебе сказать, Дан. Я слишком устала, и все это так неожиданно… Мысли путаются. Поговорим утром.

Он кивнул, по-прежнему не сводя с нее глаз.

– Можешь устроиться в люксе «Вулф». Одеяло там до сих пор в коробке. Воспользуйся.

Возможность для него переночевать где-то еще, видимо, не пришла в голову ни одному из них.

– Где она? – спросил он, когда Дейзи собралась уходить.

«А, наконец-то вспомнил», – подумала Дейзи.

– Ее принесут рано утром, – сказала она.

Ночью Дейзи не сомкнула глаз. Да и как могло быть иначе, когда она знала, что он лежит за стеной и тоже, наверное, не спит? В какой-то момент она отругала себя за такую реакцию, за то, что эффективно саботировала славное воссоединение. Ей ничего не следовало говорить сегодня, нужно было просто обнять его, притянуть к себе, вернуть беглеца домой. А потом вдруг она удивлялась, почему вообще позволила ему остаться здесь на ночь. Злость поселилась где-то внутри холодным и твердым комком и периодически выплескивала вопросы, словно желчь: где его носило? Почему он не звонил? Почему ему понадобился почти час, чтобы поинтересоваться дочерью?

Она поднялась в шесть и умылась холодной водой. Перед глазами стоял туман, голова раскалывалась. Жаль, что Элли не было рядом – она бы сосредоточилась на привычных обязанностях. А так она бесцельно бродила по дому, наслаждаясь чувством защищенности, которое он дарил. До последнего времени. Отныне она не сможет думать о нем и не вспоминать при этом Даниеля, который оставил свой отпечаток на всем, что раньше не было с ним связано. Она не сразу поняла, что потеряла душевное равновесие, вновь ожидая его очередного ухода.

Он проснулся после возвращения Лотти. Она передала Элли с рук на руки и поинтересовалась у Дейзи, все ли в порядке. Элли явно не переживала разлуку с матерью накануне вечером.

– У меня все отлично, – сказала Дейзи, зарываясь лицом в шейку Элли. От дочки теперь пахло чужим домом. – Спасибо, что приглядели за ней.

– Она не доставила никаких хлопот. – Лотти понаблюдала за ней с минуту, выгнув бровь, когда ее взгляд упал на руку Дейзи. – Пойду приготовлю чай, – сказала она и ушла на кухню.

Через несколько минут спустился Даниель, припухшие глаза и серый цвет лица указывали на то, что он провел беспокойную ночь. Увидев Дейзи и Элли в холле, он замер посреди лестницы.

Сердце у Дейзи перестало биться. Ночью она несколько раз спрашивала себя, не явился ли к ней накануне призрак.

– Она… Она такая большая, – прошептал он.

Дейзи едва удержала саркастическое замечание, готовое сорваться с губ.

Он медленно спустился со ступенек и подошел к ним, по-прежнему не сводя глаз с дочери.

– Привет, милая, – сказал он дрогнувшим голосом.

Элли, с присущей всем детям способностью разрядить обстановку, едва посмотрела на него и тут же принялась колотить ладошкой Дейзи по носу, приговаривая при этом что-то свое.

– Можно ее подержать?

Дейзи, увертываясь от сильной ручки Элли, посмотрела Даниелю в лицо, увидела неприкрытую тоску и слезы в его глазах и удивилась, почему в эту секунду, ту самую секунду, о которой она мечтала несколько месяцев и жаждала, чтобы та настала, ее первым инстинктом было прижать дочку к себе. И не отдавать никому.

– Держи, – сказала она, протягивая ему Элли.

– Привет, Элли. Какая ты стала! – Он привлек ее к себе медленно, робко, как человек, не привыкший держать на руках детей.

Она подавила в себе желание сказать, что он держит Элли так, как ей не нравится, попыталась не обращать внимания на протянутые к ней ручки.

– Я скучал по тебе, – ворковал Даниель. – Ты моя милая, папочка скучал по тебе.

Дейзи захлестнули противоречивые чувства, и, не желая, чтобы Даниель понял это, она быстро ушла на кухню.

– Чай? – спросила Лотти, не поднимая взгляда.

– Да, пожалуйста.

– А… ему?

Дейзи смотрела на спину Лотти, прямую и ничего не выражающую, пока Лотти ловко сортировала чашки и пакетики с чаем, передвигаясь вдоль кухонной стойки.

– Даниель. Да, он тоже будет. С молоком, без сахара.

С молоком, без сахара, подумала она, уцепившись за стойку, чтобы унять дрожь в руках. Я знаю его вкусы лучше собственных.

– Хочешь, чтобы я ему отнесла? Когда он наиграется с ребенком?

Дейзи уловила в тоне Лотти сердитую нотку, но только потому, что уже хорошо ее знала.

– Спасибо. Свой чай я выпью на террасе.

Он появился одиннадцать минут спустя. Дейзи невольно засекла время, следила, как долго он продержится с ребенком до того, как недовольные вопли или плаксивое настроение выведут его из себя и он отдаст ребенка в любые руки. Продержался он дольше, чем она ожидала.

– Твоя подруга забрала ее наверх. Сказала, что девочке нужно поспать. – Он вышел с чашкой чая и теперь стоял напротив нее, глядя на море внизу.

– Лотти присматривает за ней, пока я работаю.

– Это удобно.

– Нет, Даниель, это необходимо. Боссу не нравилось, что я веду переговоры с чиновниками по планированию и прочими, держа на руках ребенка.

Он никуда не делся, этот гнев, все время закипал, ожидая момента, чтобы выплеснуться, обжечь его. Дейзи потерла лоб, усталость сделала ее раздраженной и растерянной.

Даниель помолчал несколько минут, потягивая чай. Запах жасмина в полном цвету был почти удушающим, ветерок гнал его в их сторону через всю террасу.

– Я не ожидал приема с распростертыми объятиями, – произнес Даниель. – Я прекрасно сознаю, что натворил.

«Ты понятия не имеешь, что натворил!» – хотелось ей закричать. Однако вслух она лишь сказала: